На грани жизни и смерти

В исследованиях Р. Моуди, крайне принципиальным является вопрос о светящемся существе, встречающем умерших там. Вот несколько свидетельств.

 

«Я услышал, как врач сказал, что я умер, и тогда я почув­ствовал, как я стал падать или как бы плыть через некую черноту, какое-то замкнутое пространство. Словами это не поддается описанию. Все было очень черным, и лишь вдалеке я мог ви­деть этот свет. Очень, очень яркий свет, но сначала небольшой.

Он все увеличивался по мере моего приближения к нему. Я старался приблизиться к этому свету, потому как чувст­вовал, что это был Христос. Я стремился оказаться там. Это не было страшно. Было более или менее приятно.

Как христианин я тотчас же связал этот свет с Христосом, который сказал: «Я свет миру». Я сказал себе: «Если это так, если я должен умереть, я знаю, кто ждет меня в конце, там, в этом свете».

Второе свидетельство.

«Я встал и направился в другую комнату налить чего-то выпить и именно в это время, как мне после сказали, у меня было прободение аппендицита, я ощутил сильную слабость и упал. Потом как бы все поплыло, я начал чувствовать вибрацию моего существа, рвущуюся из тела, и услыхал прекрасную му­зыку.

Я парил в комнате и потом через дверь перенесся на веран­ду. И там казалось, что вокруг меня начало собираться некое облачко, скорей розовый туман, и тогда я проплыл прямо через перегородку, как будто ее там совсем не было, по направлению к прозрачному ясному свету.

Он был прекрасным, такой блестящий, такой лучезарный, но он вовсе не ослепил меня. Это был незем­ной свет. По-настоящему я не видел никого в этом свете, и все же в нем была заключена особенная индивидуальность. Это абсолютно несомненно. Это был свет совершенного понимания и абсолютной любви.

Мысленно я услыхал; «Любишь ли ты меня?» Это не было сказано в форме определенного вопроса, но, думаю, что смысл сказанного можно выразить так: «Если ты в действи­тельности любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал». И все это время я чувствовал себя окруженным все­поглощающей любовью и состраданием».

Еще описание светлого существа.

«Я знал, что умираю и уже ничего не могу сделать, потому как никто не может услышать меня. Я был вне моего тела, в этом не было никаких сомнений, я мог видеть его тут, на операцион­ном столе. Моя душа вышла!

Поначалу все это было очень тяже­ло, но после я увидал очень яркий свет. Казалось, что сначала он был немного тусклый, но после стал мощным сиянием. Попросту множество света. И тепло от него передавалось мне; я почувство­вал душевную теплоту. Свет был яркий, желтовато-белый, и больше белый.

Необычно яркий, он покрывал все, и однако не мешал мне видеть все вокруг: операционную, врачей и сестер — все. Я отчетливо мог видеть, и он не слепил. Вначале, когда возник свет, я не совсем понимал, что происходит.

Но после он спросил меня, как бы задал мне вопрос, готов ли я умереть? Было так, словно говоришь с кем-то, но не видишь, с кем. Свет говорил со мной, этот голос принадлежал именно ему.

Теперь я думаю, что голос, который говорил со мной, в действи­тельности, понимал, что я не готов умереть. Видите ли, для меня это была своего рода проверка, самая замечательная за всю мою жизнь. Я чувствовал себя по-настоящему хорошо — в безопас­ности и окружен любовью.

Любовь, исходящая от него, —это что-то невообразимое, неописуемое. Было с ним так легко. И кроме всего, у него было даже чувство юмора… Определенно было!».

Многие говорят о том, что светящееся существо показыва­ет человеку картинки из его жизни, как бы давая возможность человеку критически взглянуть на прожитую жизнь и оценить ее. На осно­вании анализа опроса многих переживших клиническую смерть Р. Моуди писал:

«Некоторые пациенты, с которыми я беседовал, говори­ли, что хотя они сами не могут понять, как это могло случится, но обзор (жизни) включал все, что было в их жизни, от наиболее незначительных деталей до самых важных событий. Другие уверяли, что видели в основном наиболее замечатель­ные моменты своей жизни.

Некоторые говорили мне, что после такого обзора они могли вспомнить события жизни в мельчайших деталях. Часть опрошенных характеризует просмотр как попыт­ку светящегося существа преподать урок.

Во время просмотра светящееся существо как бы подчерки­вало, что в жизни самыми важными являются две вещи: научиться любить других людей и приобретать знания».

Одно из свидетельств такого рода:

«Когда появился свет, первое, что было сказано им, был во­прос, который возможно сформулировать приблизительно так:

«Что ты можешь показать мне из своей жизни? — или как-то еще в этом роде. И вдруг в этот момент замелькали картины. «Что это?» — подумала я, потому что все произошло абсолютно не­ожиданно. Я вдруг оказалась в моем детстве. Потом пошел год за годом через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего момента.

Было так странно, когда это началось; я была маленькой девочкой, играющей у ручья недалеко от дома, после другие сцены тех же времен; переживания, связанные с моей сестрой, наши соседи и знакомые места, где я бывала.

Затем я попала в детский сад, и вспомнила время, когда у меня была единственная игрушка, которую я в действительности любила, и как я сло­мала ее и очень долго плакала. Для меня это было на самом деле тяжелым происшествием.

Картины сменялись, проходя через мою жизнь, и я вспоминала, как я была в группе девочек и ездила в лагерь, и много другого о годах, проведенных в школе.

После вспомнились старшие классы, как мне выпала боль­шая честь быть выбранной в школьное научное общество, и мне вспомнилось, как это было. Так я прошла через все старшие клас­сы, окончание школы и первые несколько лет в институте, так вплоть до настоящего времени.

Сцены, возникающие передо мной, шли в порядке моей жизни, они были такими живыми! Словно ты проходишь и смотришь на них со стороны, и видишь в трехмерном пространстве и цвете. Картины были подвижные. К примеру, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я увидела все движение.

Это было совсем по-другому, чем я могла бы ви­деть тогда. Как будто бы маленькая девочка, которую я наблюдала, была кем-то другим, как в кино, какая-то маленькая девочка среди других детей играет на детской площадке.

И все таки это была я. Я видела себя, чем я занималась, будучи ребенком, я помню это. Когда я смотрела проходящие картины, я прак­тически не помню света. Он исчез, как только спросил, что было мной сделано, и после вспыхнули картины, и все же я знала, что он на протяжении всего времени был здесь, со мною, он вел меня в этом просмотре, я ощущала его присутствие, он отмечал некоторые события.

Старался показать мне что-то в каждой из этих сцен. Не то, что­бы он хотел видеть, что было в моей жизни — он знал это, но он выбирал определенные сцены и показывал их мне, чтобы я вспом­нила о их. Все время он подчеркивал важность любви.

Моменты, в которых это наиболее сильно проявлялось, были связаны с моей сестрой. Я всегда была очень близка с ней, и он показал мне несколько примеров, в которых я была эгоистична по отноше­нию к моей сестре, а после несколько случаев, где я в действитель­ности проявила к ней любовь.

Он указал мне, что я должна стараться помогать людям, стремиться быть лучше. Хотя ни в чем не было никакого обвинения, его единственным стремлением было, чтобы я извлекла из этого урок.

Он, казалось, был также заинтересован в вопросах, которые касались знаний. Всякий раз отмечал события, связанные с учени­ем, и сказал мне, что я должна продолжать учиться и что, когда он придет за мной снова (к этому времени он уже сказал мне, что я вернусь обратно), стремление к знанию останется.

Он сказал, что это постоянный процесс, и у меня было ощущение, что он будет продолжаться и после смерти. Мне кажется, что он старался научить меня, когда мы просматривали сцены моей жизни.

Вся ситуация была в действительности странной. Я была там, я на самом деле видела сцены и по-настоящему пережила это виден­ное, но это было так быстро. И все это достаточно медленно, чтобы я могла воспринимать все. Я уверена в том, что проме­жуток времени был вовсе небольшой.

Казалось, возник свет, потом я пережила события моей жизни, и свет возвратился. Словно прошло менее пяти минут, а может быть, чуть больше тридцати секунд, я не могу точно сказать вам.

Единственный раз я почувствовала испуг, когда предста­вила, что не смогу завершить мою жизнь здесь. Но я испытывала радость, просматривая сцены моей жизни. Это было приятно. Как замечательно было возвратиться в свое детство, я как бы снова пережила это. Только так можно по-настоящему вернуться назад и увидать свое детство, что обычно сделать невозможно».

Представляет интерес внетелесный опыт доктора С. Мюге (Америка), занимающегося проблемой жизни-смерти. Об этом опыте он написал:

«В конце 1985 г. со мной произошло то, что рано или поздно происходит со всеми: сердце перестало биться, и врачи ус­тановили факт клиническая смерть. Для меня этот факт любопытен не только тем, что я вернулся к прежней жизни — такое происходит не так уж редко, — а тем, что год моей смерти я себе предсказал еще в 15-ти летнем возрасте и к путешествию «на тот свет» был внутренне подготовленным.

Я заранее хорошо себе представлял, что должен или могу ощутить. Во многом ожидание оправдалось: я увидел свое тело со стороны и то, что происходило в местах, которые находились за пределами видимости со стороны моего тела; было и ощущение, что я лечу через тоннель, впереди которого виднелось прибли­жающееся пятно света.

Впрочем, я не был убежден, что и у «покой­ника» не может произойти оптического обмана: когда в общей темноте приближается все увеличивающееся пятно света, может создаться иллюзия полета в трубе.

Как биолог, я нашел множество объяснений своего воскре­шения из мертвых, но сейчас меня интересуют не физиологичес­кие вопросы познания жизни и смерти, а совсем иные, о которых я попытаюсь рассказать.

После того, как я «пролетел через тоннель», возникло довольно странное ощущение. Я одновременно сохранял свое «я» и в то же время стал частицей чего-то всеобъемлющего. Я ощущал «все тайны бытия» и в то же время помнил информацию которую получил при жизни. Казалось, что возможно заглянуть не только в про­шлое, но и в будущее любого человека.

И все-же я не удо­сужился не только узнать свое будущее, но и даже то, что мне уготовано снова возвратиться в прежнюю жизнь. Думаю, что это связано с тем, что личные вопросы как-то отошли на задний план, а поразило меня то, как мы мало, а подчас и неправильно представля­ем себе вопросы мироздания.

И в первую очередь это относится не к научному пониманию мира (наука занимается в большей степени част­ными вопросами, и ее ошибки менее существенны), а разным ре­лигиозным концепциям. Все концепции говорят о разумности Божественного начала, наделяют Бога как бы человеческим ра­зумом.

Это вполне естественно — Божество может являться че­ловеку чаще всего через пророков на понятном ему, человеку, языке, то есть в рамках человеческого мышления.

После того, как я возвратился к нормальной жизни и сознание начало работать привычно, появилось ощущение, что я познал не­что сокровенное, еще никому не ведомое, и первым желанием было поделиться этим с людьми.

Но очень скоро я почувст­вовал, что из этого ничего не выйдет, потому что воспринимал я действительность не органами чувств, а как-то вовсе по другому, и передать эти ощущения словами попросту невозможно. Но, допус­тим, при помощи метафор и сравнений я попытался бы изложить все то, что мне открылось. Тогда я должен был бы объявить себя новым пророком…

…Вечна душа или не вечна, я судить не берусь. Но что ка­кие-то духовные функции переживают функции тела, убедился на собственном опыте. Душевное состояние после смерти зави­сит от того состояния, которое человек испытывал до смерти. Как видно, потому все религии уделяли большое внимание пос­ледним минутам умирающих: просили у них прощения, соборо­вали, исполняли последнюю волю».

Абсолютно очевидно, что вопросы жизни после смерти яв­ляются очень важными для любой религии. В любом религиоз­ном учении они не могут оставаться без ответа.

Православной церкви на вопросы, связанные с появлением светящегося существа. Считает ли Православ­ная церковь, что таким существом мог быть сам Иисус Христос, как это считали многие из находящихся в состоянии клинической смерти.

Изложить позицию Православной церкви по этому вопросу несложно, потому как она ясно описывается в книге «Душа после смерти», вышедшей на русском языке и написанной иеромонахом Серафимом, высокообразованным ма­гистром искусств. Он так высказался о явлении светящегося существа:

«… нам следует быть (по крайней мере) очень осторожными со светлыми существами», которые как будто являются в момент смерти. Очень уж они похожи на бесов, представляю­щихся «ангелами света», чтобы соблазнить не только самого умирающего, но и тех, кому он впоследствии расскажет свою историю, если будет возвращен к жизни (о возможности чего, конечно, бесы хорошо осведомлены).

Однако в конечном счете наше суждение об этом и других «посмертных» явлениях должно основываться на учении, кото­рое вытекает из них, — будь оно или дано каким-то «духовным существом», увиденным в момент смерти, или просто подразумевается или выводится из этих явлений».